Шокирующее событие в Кремле: паралимпийцы, которых не ждали, получили награды и признание! Узнайте, как 88 спортсменов изменили представление о возможностях и что они сказали о своих непр...

Паралимпийских спортсменов привезли к пристройке в Большом Кремлевском дворце (БКД), чтобы они могли подняться не через главный вход, а через служебный, на лифте.

Паралимпийцев было довольно много. Обычные спортсмены могли бы позавидовать такому количеству представителей как на Олимпиаде, так и в Александровском зале Кремля. В какой-то момент паралимпийцев неожиданно допустили к участию в парижской Олимпиаде, хоть и в нейтральном статусе, и не всех, а только в пяти видах спорта (легкая атлетика, плавание, настольный теннис...) из 22, включенных в программу, но даже это стало сюрпризом.

Я хочу это перечислить. Спорт для лиц с поражением опорно-двигательного аппарата — 58 российских спортсменов. Спорт для слепых — 18 человек. Спорт для лиц с интеллектуальными нарушениями — семь человек. Паратхэквондо и паратриатлон — по два человека.

88 человек. Все они были в этот день в БКД.

88 человек завоевали на Играх 64 медали, между прочим. Не зря они поехали в Париж.

Сначала в Малахитовой гостиной Кремля, где обычно делают свои заявления главы иностранных делегаций, наградили тех, кто занял вторые и третьи места. Вице-премьер Дмитрий Чернышенко, который, как известно, был главой оргкомитета сочинских Игр и слишком хорошо понимает все, что связано с олимпийским и паралимпийским спортом, сказал им, что «ни у кого не повернется язык назвать вас людьми с какими-либо ограничениями. Вы люди с совершенно неограниченными возможностями». Он говорил без бумажки. Министр спорта и глава ОКР (Олимпийский комитет России.— А. К.) Михаил Дегтярев свое выступление на всякий случай зачитал: «Желаю вам веры, надежды и любви». Это можно было запомнить. Вот они и запомнят.

Им начали вручать награды. Сначала — ордена Дружбы серебряным призерам (золотых оставили президенту, который в это время завершал свое выступление на расширенной коллегии Министерства обороны). Сначала — пловчихе Наталье Гудковой. Потом — легкоатлетке Анне Сорокиной, которая вышла, получила орден и начала, как бы сказать, осматриваться: ей, видимо, сказали, что для нее еще есть букет, а она его не заметила и только протягивала руки, а девушка с букетом стояла сзади и, кажется, не очень понимала, что ей делать, да и что тут вообще происходит.

Диктор называл фамилию следующей награжденной, а Михаил Дегтярев его останавливал:

— Секунду!

Анна Сорокина хотела выступить. Вернее, ей была оказана честь (она-то вряд ли хотела, паралимпийцы — люди застенчивые). Она справилась, всех поблагодарила и сказала, что ей волнительно. Ей действительно было чрезвычайно волнительно.

Пловец Денис Тарасов тоже попросил слова:

— Эта Олимпиада была для нас непростой, мы выступали без флага, без гимна, но мы всегда знаем, откуда мы, и нашими результатами напоминаем всем, откуда мы.

Я был даже удивлен, что увидел на глазах одного спортивного функционера, сидевшего в последнем ряду, вдруг выступившие слезы. Все тут переживали. Всем было еще как волнительно.

Большинство сидели в колясках (много было безногих пловцов), кого-то за наградой подвели, потому что они не видели. Но все они старались делать все сами. Для них это принципиально.

— Спасибо правительству, что победители и призеры получат финансовое вознаграждение,— говорила Маляк Алиева — бронзовый призер в соревнованиях по настольному теннису.— Это крайне важно и увеличивает конкуренцию в борьбе!

И вот тут она выразила общее мнение.

Потом, уже после награждения, одна из них, метательница ядра (а по ней и не скажешь), подошла к Михаилу Дегтяреву и негромко, просто шепотом, попросила о госнаграде для своего тренера. Михаил Дегтярев сначала даже не понял, в чем дело и в чем заминка, но она объяснила, что тренер тяжело болен и что ему осталось, может, полгода, и что он достоин награды, а все как-то медлят, не награждают, так ведь и опоздать могут.

Господин Дегтярев что-то пообещал.

Я потом спросил Михаила Дегтярева, как ему удается совмещать две роли: он теперь и президент Олимпийского комитета России, и министр спорта.

— Кресло главы ОКР олимпийское собрание доверило вашему покорному слуге (ну не такому уж покорному.— А. К.),— сообщил мне Михаил Дегтярев.— И с разрешения президента я баллотировался.

— Я помню,— кивнул я,— как вы это разрешение вырвали! Без него бы не ушли с президентского Совета по физкультуре и спорту.

— А титаны мирового спорта предложили, между прочим,— продолжал Михаил Дегтярев.— Титаны!

Это я тоже помнил. Владислав Третьяк, например.

Да, они выступили организованно, спору нет.

— А что, провели работу с титанами? — рискнул спросить я.

— Нет,— покачал головой Михаил Дегтярев.— Это они с нами проводят работу! А мы как можем с ними?! А они на то и титаны!..

Я спросил, какая будет финансовая поддержка, о которой говорили спортсмены.

— Уже на этой неделе будет постановление правительства (его, по информации “Ъ”, и ждали, чтобы провести встречу, которая должна была пройти еще летом.— А. К.),— кивнул Михаил Дегтярев.

— Четыре миллиона за золото, два с половиной за серебро, миллион семьсот тысяч за бронзу. А тренерам три миллиона двести тысяч за золотого воспитанника, два миллиона — за серебряного и миллион триста шестьдесят тысяч — за бронзового.

— Правильно я понимаю, что паралимпийцам, в отличие от олимпийцев, не пришлось действовать вопреки...

— У нас, Андрей,— отчетливо произнес Михаил Дегтярев,— никто не действует вопреки.— У нас все действуют благодаря.

И он характерно возвел глаза к небу.

— Это понятно,— кивнул я,— но я сейчас не об этом.

— А о чем же тогда? — удивился Михаил Дегтярев.

— О том, что российским паралимпийцам удалось получить одобрение П